В конце далёкого 20 века до н.н. эры жил ныне незаслуженно забытый
философ Алекейс. Всю свою жизнь он отдавал созерцанию.
И дни и ночи был погружён он в сложные мыслительные процессы. Его
серо-зелёный взгляд был подобен непроницаемой толщи вечной мерзлоты.
Родные и знакомые мыслителя леденели под этим взглядом и в конце
концов, опасаясь промёрзнуть насквозь, один за другим покинули его.
Никому не дано было понять мыслителя. Так он остался в полном одиночестве.
День за днём, неделя за неделей, год за годом, как песок между пальцами
уходила жизнь. Итогом своей жизни Алекейс считал свой трактат о
любви.
Он писал его всю свою жизнь. И, вот, наконец, дописана последняя
страница.
Когда Алекейс поставил последнюю точку в своём великом труде, то
руки его, обессилев, упали, старческое сердце затрепетало, как птица
в силках и слёзы хлынули из подтаявших глаз. Философ уронил седую
голову на обессиленные руки. Кто знает, сколько протекло минут на
вздох ветра.
Старый философ поднял голову и протёр глаза – за его столом в кресле
напротив сидел Незнакомец. Его ясные небесно-голубые глаза приветливо
улыбались седому старцу. От лёгкого шёлка лилового плаща веяло удивительной
свежестью. Белоснежная пена кружевной рубашки и огромный прозрачный
бриллиант в тонкой оправе перстня на лилейной руке Незнакомца подчёркивали
ослепительную чистоту открытой улыбки.
- Простите, Алекейс!- прозвучал его лёгкий грудной голос, - что
я нарушил ваше уединение. Видите ли, я только что случайно узнал,
что вы завершили работу над трактатом о любви.
- Да, это труд всей моей жизни, - с плохо скрываемой гордостью ответил
старец.
- Вы смелый человек, философ, - промолвил Незнакомец, уловив дрожь
в голосе Алекейса, - не каждый, - продолжил он, - решится писать
на эту неблагодарную тему… Нужна неоглядная храбрость… - Незнакомец
улыбнулся.
- Да! – горячо согласился Алекейс, незаметив его улыбки, - но я
выстрадал эту, как вы изволили заметить, храбрость духа.
- Охотно верю, - согласился Незнакомец, - но в своём трактате о
любви, философ, вы утверждаете, что любовь это счастье, и только
счастье… но у страниц вашей рукописи солёный вкус… мне кажется,
что это слёзы, ваши слёзы, Алекейс.
- Это слёзы радости, - ответил старик.
- Никогда не думал, что радость так горька, - промолвил Незнакомец.
И зеркало вспыхнуло от голубого света его небесных глаз, и поплыло,
и закачалось, как море в час рассвета под крылами розовых чаек…
Полоска зари упала на рукопись.
Алекейс уставил на Незнакомца свой замораживающий взгляд.
Но Незнакомец, по-видимому, не боялся холода, хотя всё выдавало
в нём солнцелюбивое существо.
- Почтенный философ, надеюсь согласится со мной, что любовь это
нечто…
- Нечто? – прервал его Алекейс.
- Да, - продолжил Незнакомец, - нечто, далеко не всегда, приносящее
счастье…
- Но, позвольте! – возмутился Алекейс, - разве вы не понимаете,
что даже сама возможность любви уже есть счастье?!
- Да? – улыбнулся Незнакомец его гневу, - но, почтенный философ,
разве ваша любовь есть ни что иное, как вы сами? Иными словами ваша
любовь такова, каковы вы. И что ж, ваша жизнь подошла к концу… Сделала
ли возможность любви, замурованная в вашем сердце, кого-либо счастливым?
Хотя бы вас самого, философ?
И тут старец неожиданно для самого себя пришёл в бешенство и вместо
ответа запустил в дерзкого Незнакомца рукописью.
Сухим шелестящим дождём рассыпались по всему полу исписанные листы.
Опомнившийся Алекейс торопливо опустился на колени и стал собирать
непослушными пальцами разлетевшийся труд всей его жизни.
Когда он вспомнил о Незнакомце и поднял голову, то увидел лишь искрящееся
серебристое облако. Каждая искра этого странного облака переливалась
всеми цветами радуги. Тусклые глаза старца заслезились от чистоты
и яркости красок… а может быть от чего-то другого…
…………………………………………………………Сведений о дальнейшей судьбе Алекейса не сохранилось.
…………………………………………………………… Надо признать, что, несмотря на новейшие
достижения науки, учёным так и не удалось установить личность Незнакомца…
Одни из них склоняются к тому, что это был дьявол, а их оппоненты,
естественно, утверждают прямо противоположное, доказывая, что в
момент судьбоносный для рукописи Алекейса только ангел мог посетить
философа, на что указывает и ангельский облик посетителя.
Но потомки, по-видимому, никогда не узнают истины…
Ангел ли, дьявол ли, как трудно их различить, прости, господи, иными
словами, как легко их спутать, запутавшись в самом себе…
Трактат
о Любви